Сергей Фомичёв - Сон Ястреба. Мещёрский цикл
Юкки и трое его помощников нахлобучили высокие берестяные шапки, чем-то похожие на уборы латинских священников. Сходство усиливали белые накидки и рябиновые посохи. Словно ковчежец со святыми мощами, «епископы» вынесли из рощи свёрток. Четверо стариков, одетых попроще, ожидали их на окраине святилища с зажжёнными факелами. Оттуда шествие направилось к новому месту.
Шли напрямик, нигде не сворачивая. С высотки, на которой стоял чародей, было хорошо видно, как они погружались по пояс в болотную жижу, взбирались по сыпучему откосу. Шагали через муравейники, лесные завалы. Таков чин. Окажись на пути сарай, его разобрали бы, дом прошли бы насквозь, пролезая через окна.
– Знаешь, – сказал вдруг Сокол. – Я повстречал в роще давешних наших знакомых.
– Кого, уж не монахов ли оружных? – удивилась Мена.
– Нет. Тех тварей, что с твоих слов повадились говорить со мной по ночам.
– Да ну? Видно, их сильно прихватило, раз они осмелились вылезти среди бела дня. И что?
– Негодяи пытались не пустить меня в рощу.
– То есть? Напали на тебя?
– Нет. Просто сказали, чтобы я не заходил.
– Но ты, как я догадываюсь, не послушал совета, – Мена улыбнулась.
– Я подумал, что будет куда полезнее поступить вопреки их ожиданиям.
– Это верно, – кивнула девушка. – Лишь бы они сами не додумались до такой простой истины.
Очень скоро старики скрылись из виду, и даже отблеск факелов не пробивался сквозь деревья. Сокол не стал следовать за картом. Напротив, шагнул вниз по склону к покинутому святилищу, забирая немного в сторону, чтобы оказаться между рощей и шествием. Сумерки сгущались, а вместе с тьмой росло и беспокойство.
В своих опасениях чародей оказался прав. Едва успев спуститься с холма, они почувствовали мелкое дрожание земли. Сокол коснулся рукояти меча, словно проверяя, на месте ли он, и прибавил шагу. Мена не отставала. В её руке появился кинжал.
Юккит и его провожатые наверняка ощутили ногами дрожь. Их спины взмокли от страха. Но ни оборачиваться, ни тем более бросать свой ковчежец они не могли. И свернуть с прямого пути не имели права.
Сокол с Меной вступили в лес. Под ногами зачавкало, но судорога земли пробивалась даже сквозь мягкий покров болота.
– Если это те самые твари, попомню им бессонницу, – буркнул чародей.
Скоро они вышли к окраине рощи, туда, где недавно стояли старики с факелами. Таким образом, шествие они обезопасили. Однако Сокол не собирался ограничиваться этим. Он обнажил меч и шагнул навстречу угрозе.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – ворчала Мена, едва поспевая следом.
Поляна оказалась перепаханной вдоль и поперёк, словно целый выводок кротов состязался на ней в умении рыть ходы. Дуб наклонился, по его стволу почти до самой верхушки поднималась глубокая трещина. Липа и вовсе лежала поперёк поляны. Сокол взглянул на камень. Тот уже сбросил моховую шкуру и наполовину вылез наружу. Дрожь выталкивала его дальше.
– Кто-то пытается выбраться наружу, – заметил чародей, кивнув на валун.
Он опустил клинок. Время ещё оставалось. Если Юкки успеет завершить дело, то обойдётся без драки.
***Карт успел. Как только его ноша упокоилась в избранном месте, дрожание земли прекратилось. Кереметь обрёл новое убежище, а селение – новую рощу. Люди восприняли известие спокойно. Ни праздника, ни даже особой молитвы по поводу обретения святилища они не проводили. Жизнь продолжалась.
Глава XXXIV. Сказка
Мена с Соколом задержались в деревеньке на лишний день. Дорога предстояла дальняя, а главное – лишённая ясной цели. И хотя будущую пыль загодя смыть невозможно, они не отказались ещё раз попариться в баньке.
На сей раз карт снизошёл до присутствия в доме женщины. Пережитые страхи сделали его покладистым, превратив на время из строгого хранителя обычаев в простого селянина, добродушного и гостеприимного.
Втроём они уселись за стол, который по здешним меркам можно было назвать богатым. Тушёная с корешками дичь, крупеники со всевозможной начинкой, пиво. В каждой марийской деревне пиво называли по-своему. Здесь гостям предложили сур.
– Теменэ – юнэ! – произнёс карт, поднимая кружку.
Они выпили. Закусили. Выпили ещё. Пиво, хоть и слабенькое, подогрело беседу.
– Ну, спасибо, чародей, – сказал хозяин и вдруг хитро так улыбнулся. – Догадываюсь о твоих сомнениях. Вижу, не по душе тебе этот промысел. Хотя и за предками кому-то надо присматривать, но лично я попытался бы избежать такой чести.
Сокол удивился. Он впервые встретил понимание со стороны сородича. До сих пор ему сочувствовала только Мена, но она была славянкой. Чужие обычаи уважала, но не жила ими.
– За твою помощь я расплачусь одной сказкой, а ты уж сам поищи в ней ответ.
Большие охотники карты были до сказок. Нет бы напрямую подсказать, остеречь. Куда там. Наведут тень на плетень, запутают нужную ниточку в клубке преданий, иносказаний и красивых былин, а ты разгадывай.
Но со смыслом такой обычай они завели. Если не велика опасность, не велики желания, то нечего попусту и старину тревожить.
– Давным-давно, когда в лесах ещё можно было повстречать великанов-онаров, а люди говорили на одном языке, жил в этих краях богатырь. Сын кузнеца. Звали его Чумполат.
Был он столь силён, что мог взять на руки быка и пронести его вокруг деревни, или поднять угол сруба и спокойно держать, пока селяне чинят основание. И воином он слыл отменным. С помощью отца выковал меч, а броню сам себе сделал. Не было в округе богатыря сильнее Чумполата.
Понятно, что родичи и соседи не боялись с таким заступником никаких бед. Лихие людишки обходили деревню стороной, князья-завоеватели на ту пору довольствовались окраинами, а о степной орде вовсе не слышали. Говорили, что даже лесные черти побаивались богатыря, а их предводитель после стычки с Чумполатом (о чём особая сказка есть) строго-настрого заповедал с ним связываться.
Вот почему деревня из года в год богатела. И хотя люди продолжали жить скромно, достатком не кичились, кое-какие слухи по окрестным землям сочились.
Отец богатыря давно умер. И вот, как-то раз, отправился Чумполат на поиски сырого железа. Ямы, отрытые его предками, истощились, а вещей из железа богатому селу требовалось всё больше. Он забрёл далеко в болота, куда дальше, чем обычно ходил с отцом.
И вдруг среди топей и озёр он увидел зелёный остров. Сочные травы покрывали мягкую землю, большие яркие цветы украшали поляны, повсюду росли невиданные деревья с широкими листьями. Зайцы, белки и прочая живность бегали свободно и не прятались в норы, а птицы порхали среди ветвей, не ведая страха.
Возле ручья с прозрачной водой богатырь встретил девушку. Она была красива лицом и пригожа статью, а душа её была светлой, как родник, в котором она набирала воду.
Парень сразу полюбил незнакомку. И она не смогла устоять перед его красотой. Он назвался, вспомнил отца и деда, и спросил её имя. И она ответила, что зовут её Шалинка, но умолчала о родичах.
Они встречались на зелёном острове каждую неделю и проводили вместе один день и одну ночь. Но не больше.
– Эти чудесные цветы и деревья источают дурман, – объяснила девушка. – Он наполняет душу радостью, но если вдыхать его слишком долго, то погрузишься в сон.
Время бежало. Деревья оставались зелёными даже зимой, а цветы никогда не вяли. Лютая стужа не могла проникнуть на остров, а свирепые ветры обходили его стороной.
Чумполат при встречах дарил возлюбленной то колечко, то ожерелье, то наруч. Не было кузнеца искусней, а на девушке любая вещь становилась вдвое прекрасней.
С первого дня парень пожелал привести любимую в свой дом. Он просил её, убеждал, уговаривал, но Шалинка всякий раз отказывала.
А между тем девушка оказалась дочерью разбойника. Его имя ныне забыто, но тогда оно вселяло ужас в добрых людей, им пугали детей за много вёрст от тех мест.
Родичи дивились украшениям, расспрашивали Шалинку, но она хранила тайну. А настаивать отец не позволял. В чёрном его сердце дочь была единственным пятнышком света.
Но младшим братом девушки обуяла особая жадность. Ему удалось хитростью вызнать правду. Он проследил за возлюбленным сестры и рассказал отцу, а тот, собрав людей, сговорился с ними напасть на богатую деревню, пока её заступник Чумполат будет на острове с дочерью.
Так они и поступили.
Случилось, однако, так, что Шалинка подслушала разбойников и рассказала обо всём Чумполату. Но попросила не убивать отца и братьев, пообещав, что уйдёт к нему жить.
Богатырь примчался в деревню, когда бой уже разгорелся. Разбойники застали селян врасплох. Те за долгие годы мира разучились сражаться, поскольку свыклись с мыслью, что их всегда защитит сильнейший.
